Официальный сайт
Для человека 15 лет – не возраст. А вот для музыкальной группы – дата серьезная. Именно такой юбилей в декабре отметит хорошо известный в Новокузнецке коллектив «Ермаков и компания». День рождения – повод подвести некоторые итоги. За 15 лет бессменный лидер группы со своими соратниками сочинил порядка 300 песен, записал 4 альбома, снял 2 клипа – чем не достижение? Но с чего всё начиналось?
— Сергей, цифра 15 для тебя значима?
— Конечно! Не успел оглянуться, а уже 15 лет. Только вчера все было… С одной стороны, кажется, что все прошло очень быстро, а с другой, начинаешь разбирать это время — столько всего было!
— С чего все началось? Когда Сергей Ермаков влюбился в музыку?
— Мне было 8 лет, когда я впервые услышал группу «Машина времени». В то время (это был 81-ый год) она была запрещенная, и песни распространялась только на кассетах. Такая концертная запись была у моей двоюродной сестры. Меня поразила музыка. Это не было похоже на всю советскую эстраду того времени. Тексты не были политкорректными. Люди, к примеру, пели: «Ты можешь ходить, как запущенный сад». Это было настолько необычно! К тому же было видно, что это самобытно. А самое заманчивое было в том, что любой так может. Напиши песню и сыграй! Тут еще феномен «Ласкового мая». Можно сколько угодно обсуждать творчество этого коллектива и его ценность, но главное, что эти люди записали свои первые два альбома в детском доме на два кассетных магнитофона «Маяк». Это факт. И эти кассеты разошлись в записи миллионным тиражом – это тоже факт. Поражает воображение, что простые люди из народа смогли такого добиться! В общем, после той самой кассеты у меня появилась мечта быть таким, как Андрей Макаревич.
— Но для этого как минимум нужно было освоить какой-нибудь музыкальный инструмент. С чего начал?
— С того, что в восьмом классе я уговорил родителей купить мне гитару. Сосед снизу написал мне аккорды песни «Белые розы». Это выглядело так: на листочке рисовались аккорды («распальцовка»). Назывались они «первый блатной», «второй блатной», «лесенка» — никаких тебе Am, E и так далее. Самое главное было быстро передвигать пальцы и играть боем. Недели за две я эту песню «добил». И тут у меня произошел какой-то прорыв. У меня было очень много пластинок Высоцкого, и я стал подбирать его песни на слух.
— И это, не имея образования?
— Да, образования у меня было (я только совсем недавно решить поступить в музыкальное училище). В общем, через две недели у меня был репертуар в 10 песен, и с ним я пошел в поход в пещеры. Уж не знаю, что чувствовали ребята, когда я пел. Может, думали: «Поскорей бы ты замолчал!». Но, по крайней мере, в походе было и так нормально.
— Когда же почувствовал, что пора искать соратников?
Я учился в 70 школе, где была очень сильная музыкальная студия Ильи Михайловича Оршанского. Правда, я там не занимался, потому что мест не хватило. Но в 11м классе мы с друзьями собрали группу. У нас была спортивная команда, мы все занимались горным туризмом, были 2-х кратными чемпионами СССР. Мы оккупировали подвальчик у нашего тренера и классного руководителя Сафонова Виталия Леонидовича, как раз под студией Оршанского, собрали какие-то инструменты. У кого-то была гитара, у кого-то усилитель. Играть на гитаре умел только я и немного мой товарищ Андрей Спивак, плюс еще один одноклассник Андрей Резниченко учился на фортепиано в музыкальной школе и знал, какие аккорды нажимать. Раздобыли клавиши». Ещё одному другу-однокласснику Алексею Агееву досталось подобие ударной установки. Далее нашли какого-то человека, который играл в ресторане на бас-гитаре, он показал нам, как ею пользоваться. Я все это запомнил и быстро-быстро освоил бас. В общем, мы начали репетировать – играли «Ласковый май», «Машину времени», Газманова… Тем временем в музыкальной студии устали от «шумового сопровождения» снизу. Ученики пожаловались Оршанскому, дескать, в подвале кто-то постоянно гремит. Выяснилось, что это наш ансамбль. Надо отдать Илье Михайловичу (тогда он уже был директором школы) должное – это замечательный педагог. Потому что послушав, как мы играли, он мог сказать – «Ребят, закрывайте вашу лавочку, музыкантами вам не быть». Но он сказал: «Молодцы. Что хотите?». Мы говорим: «Хотим барабаны». – «Знаете, где они продаются?». – «Знаем, в таком-то магазине 500 рублей стоят». 500 рублей в то время – это огромные деньги! Он тут же говорит: «Поехали». Он купил нам эти барабаны, которые до сих пор, кстати, стоят в школе. Потом он дал нам усилитель, «клавиши». Одним словом, он нас поддержал, и уже через какое-то время мы выступали на выпускном вечере. Это был 90ый год.
— Но после школы все распалось. Пришлось начинать сначала?
— Да, я уехал учиться в Томск. А Томск в то время – все равно, что Ливерпуль в 60-ые. Каждый третий – поэт или философ, музыкант на музыканте. Хиппи, панки. Я приехал из Новокузнецка и был просто в шоке. Здесь такого никогда не было. Ходят люди на занятия в драных джинсах – это казалось невероятным! Но такая атмосфера, где полно «свободных художников», быстро увлекла, и там я стал писать песни.
— И о чем писал 18-летний юноша?
— Тут много факторов сложилось. Во-первых, в то время была перестройка, во вторых, началась формироваться гражданская позиция, плюс, конечно влюбленности. Все это так смешалось и полилось. Была и любовная лирика, и гражданская… В итоге наша группа (а из прежнего коллектива остался только гитарист Андрей Спивак) мы играли уже свои песни, даже выступили на рок-фестивале, после чего о нас написали в газете. Назывались мы тогда, кстати, «Холодный грог». «Грог» — это напиток, эдакий микс. «Холодный» — потому что мы были немного сдержанны на сцене. В Томске в то время был популярен панк-рок, а мы играли нью-вэйф. За пять лет, пока я учился в университете, мы записала 3 альбома, два из них активно продавались. Нам сняли клип на местном телеканале, после того как мы победили на фестивале. У нас были предложения постоянные, мы ездили на различные фесты…
— Но потом пришлось возвращаться в Новокузнецк…
-Да, я попал по распределению в СибГИУ преподавателем на горный факультет. В музыкальной группе все ребята были из разных городов, но мы с Андреем всех активно зазывали жить в Кузню, представляя, как будем здесь играть, даже репетиционную базу искали. Действительно, такими наивными были… Но мы вернулись совсем в другой город. Честно говоря, при мысли, что я здесь выступлю, мне становилось страшно. Здесь такая была обстановка и такие люди, что возникал вопрос: «Да кому здесь вообще это нужно?».
-Как же удалось привлечь к себе внимание?
-Помог случай. Нужны были деньги, и я ушел из института и устроился продавцом компакт-дисков. Феномен в том, что у меня было лучшее в стране образование (Томский госуниверситет входил в тройку сильнейших в стране, а геолого-географический факультет вообще в то время был лучшим в стране), и я, имея такое образование, решил продавать диски. В торговлю ушел. Для человека с советской психологией это был мегашок! Но мне деваться было некуда – зарплата была в 4 раза больше. Через этот магазин я узнал многих музыкантов, бизнесменов, журналистов. Там же я познакомился с Игорем Заикиным. Он в ДК КМК работал звукорежиссером. У него был такой мощный инструмент — Ensoniq ТС-10 — он позволял делать аранжировки «под ключ». Однажды я попросил у него записать песню. И вот, во время записи к нам заглянул по тем временам уже серьезный музыкант Саша Бадажков. Я, признаться, поначалу оторопел, но продолжил играть. Он постоял, послушал и говорит: «Ну что, гитаристы нужны?». Так мы начали записываться вместе, а уже через пару месяцев Саша предложил выступить на рок-фестивале, сделать программу. Я признался, что кроме своих песен ничего петь не умею. Он сказал: «Их и будем петь!». Собрали музыкантов Алексея Загребельного, Алексея Балабанова, Евгения Иванова, Олега Захарова репетировали в театре «Фаэтон». На фестиваль, правда, опоздали, но программу сделали. Тогда решили устроить концерт – в декабре 1997 года.
— Тогда официально и родилась группа «Ермаков и компания»…
— Именно. Но когда делали ту самую программу, никто не знал, что из этого получится. И никто не захотел брать ответственность, ведь общее название это предполагает. А «Сергей Ермаков и компания» — это значит, что я за все и отвечаю. Я, конечно, чуть-чуть обиделся тогда на ребят и расстроился, но в итоге – все сложилось хорошо!
Концерт прошел потрясающе. Это было свежо, интересно! К тому же я перешел с бас-гитары просто на вокал, стал двигаться, и этим всех шокировал. Я ломал гитары, прыгал на барабаны – делал все, что Курт Кобейн. «Нирвана» в то время была на пике! После этого нас показали по телевизору, и в один момент мы стали вдруг популярными.
— Успех был ожидаем?
— Признаться, нет. Я думал, один концерт — и все. А ребята говорят: «Все же хорошо, народу понравилось, давай продолжать!» В итоге весь 1998 год мы давали концерты, и у нас всегда был полный зал! Так и пошло. Музыка стала уже неотъемлемой частью жизни.
— «Ермаков и компания» тогда и сейчас отличается кардинально?
— Отличия, конечно, есть. Последние несколько лет я работал с Алексеем Ильященко, Сергеем Бубенцовым, Дмитрием Шушуевым, Михаилом Яковенко. Сейчас новый состав – играют молодые ребята: Дарья Казанина, Сергей Данилко, Станислав Волков. Я часто слышал – в городе нет молодых талантливых ребят. Есть! Просто им нужно дать возможность себя проявить. Сейчас мои ребята уже освоились, все аранжировки мы делаем вместе. Могу сказать, что сейчас мы играем более жесткую музыку, чем раньше.
— Чего ждать от юбилейного концерта?
— Будет новая программа. Но, конечно, мы исполним и старые, хорошо знакомые композиции, но в новом звучании. Зрители увидят наш новый образ. Хотя лица в группе теперь молодые, с точки зрения звука мы стали солидней. Так что ждем всех на концерте 7 декабря!
Анастасия Лыкова
